Тайна «Ночного дозора» - Страница 43

— И это значит, что мне непременно нужно побывать в Клементинуме, — закончил за него Старыгин. — Пан Штольц, вы обещали мне устроить встречу с вашим знакомым! Теперь у меня появилось вдвое больше причин добиваться этой встречи!

— То не проблема! — повторил фотограф и достал из кармана мобильный телефон.

Через несколько минут и несколько звонков он сообщил Старыгину, что пан Мирослав Войтынский на месте, но к телефону не подходит, видимо, занят, а мобильный телефон его отключен.

— Но до Клементинума рукой подать, и если пан Старыгин больше не желает пива, я могу проводить его и познакомить с паном Мирославом. Думаю, его тоже заинтересует ваша карта.

— Я был бы вам очень признателен, однако это, возможно, нарушит ваши собственные планы…

— Пусть пан не сомневается — меня так заинтересовало это изображение, что я сам очень хочу посетить Клементинум!

Катаржина, которая молча наблюдала за разговором, сказала, что не сможет присоединиться к мужчинам, поскольку у нее имеется неотложное дело, и договорилась встретиться с Дмитрием Алексеевичем ближе к вечеру в небольшом ресторанчике «У золотого карпа» на Малой Стране, неподалеку от его отеля.

Через четверть часа Старыгин со своим новым знакомым подошли к пышному барочному фасаду бывшей иезуитской коллегии.

— Чтобы выстроить эту коллегию, в шестнадцатом столетии снесли целый район, застроенный жилыми зданиями, костелами и садами, сообщил Штольц, который добровольно взял на себя роль экскурсовода. — Вы видите на этом фасаде великолепно выполненные бюсты римских императоров…

— Императоров! — повторил за ним Старыгин. —Все один к одному! Мы идем по верному следу!

Они миновали пышный портал, прошли через внутренний двор, вошли в одну из дверей. Штольц поздоровался со служительницей библиотеки и сказал ей, что они с русским коллегой ищут пана Войтынского.

— Пан Мирослав у себя в отделе, изучает новые поступления. Вы знаете дорогу?

— Конечно, — Штольц кивнул и направился по длинному коридору, стены которого украшали многочисленные фрески.

Миновав несколько залов, украшенных старинными росписями и заставленных стеллажами с тысячами средневековых фолиантов, спутники подошли к высоким резным дверям. Возле этих дверей сидела за небольшим инкрустированным столиком скромно одетая женщина средних лет, внимательно изучавшая старинную гравюру.

Она чем-то неуловимо напоминала эрмитажную знакомую Старыгина — Татьяну из кабинета редких рукописей. Видимо, на нее тоже наложила свой отпечаток многолетняя работа с пыльными старинными книгами.

— Пан Мирослав здесь? — осведомился Штольц, приветливо поздоровавшись.

— Да, он не выходил, — женщина подняла на посетителя большие красивые глаза и проговорила:

— Взгляните, пан Штольц, вас наверняка заинтересует эта гравюра…

Фотограф склонился к столу и заахал:

— Какая редкость! Где вы такое нашли? Никогда не видел ничего подобного!

Спохватившись, он повернулся к Старыгину и сказал:

— Подождите несколько минут, я сейчас освобожусь!

— Не волнуйтесь, пан Штольц! Занимайтесь своим делом! — Старыгин огляделся по сторонам, но потом не выдержал и толкнул дверь Математического кабинета.

За этой дверью находился огромный зал, как и все прочие, украшенный пышной лепкой и потолочными росписями.

Однако в первый момент не это поразило Старыгина.

Ему показалось, что помещение, в которое он вошел, наполнено бесчисленным количеством невидимых насекомых, сверчков или цикад. Во всяком случае, со всех сторон доносился разноголосый стрекот.

Прислушавшись, Дмитрий Алексеевич понял, что это — не стрекот живых созданий, а неумолчное тиканье многочисленных механизмов, созданных человеческими руками.

Зал был полон десятками старинных часов.

Часы стояли на разнообразных изящных столиках с ножками в форме звериных лап и маленьких фавнов, на резных консолях и мраморных подставках. Это были часы в футлярах из бронзы и драгоценных пород дерева, из перламутра и слоновой кости, большие и совсем миниатюрные, часы в форме башен и колесниц…

Еще здесь были десятки старинных глобусов, также выполненных из различных драгоценных материалов, на резных подставках и самого разного размера.

И почти сразу Старыгин узнал тот глобус, который был изображен на его карте. Глобус, который держал в левой руке Император.

Это был довольно небольшой глобус удивительно тонкой работы, выполненный из слоновой кости и палисандра. Моря и реки были сделаны из цветной эмали, а города — из ценных камней.

Старыгин подошел к этому глобусу, и только тогда понял, что не видит того человека, ради которого пришел в Клементинум.

— Пан Мирослав! — окликнул он, еще раз оглядев зал. — Пан Мирослав Войтынский!

Ответа не последовало, и в зале по-прежнему не было слышно ничего, кроме ровного, многоголосого тиканья часов.

Старыгин удивленно подумал, что хранитель легкомысленно оставил свои сокровища без присмотра, а сам, должно быть, ушел через дверь в глубине зала.

Направившись в ту сторону, Дмитрий Алексеевич обогнул огромный глобус в человеческий рост, установленный на резной палисандровой подставке.., и застыл на месте.

На узорном паркете позади глобуса, широко раскинув руки, лежал человек.

Это, несомненно, был тот, с кем Старыгин хотел встретиться — пан Мирослав Войтынский. И сейчас Старыгин убедился, что сотрудник библиотеки действительно как брат-близнец похож на голландца семнадцатого века — командира отряда амстердамских стрелков капитана Франса Баннинга Кока.